Пусть умрут наши враги - Страница 88

Облезлый тайгер по-свойски подмигнул лешему:

– Я рядом, брат.

– Мы вместе, – Зил едва сумел расцепить зубы, так противно ему было отвечать ублюдку на традиционное приветствие чистокровных. Ладно уж Фелис, Хэби и Шершень, к ним он привык, но кто-то другой, да еще с такой мерзкой рожей… бр-рр!

Однако же проявлять искренность чувств и буйство характера было не к месту (где он находится, кстати?) и не ко времени (сколько пролежал без чувств?). Зил научился сдерживаться ради пользы дела. К тому же, хотелось бы сначала понять, во что он вляпался, а уж потом размахивать кулаками перед мордами врагов. Или наоборот – жать руки друзьям. Присутствие Фелиса немного успокаивало, но второй тайгер откровенно раздражал. И куда-то подевались остальные союзники. Спросить, что ли, где они?.. Однако Зил решил пока что лишний раз не открывать рот.

Увы, у него это не получилось.

От камина тянуло жаром, удушливо пахло золой и дымом, но эти запахи не могли забить смрад старческой немочи, исходивший от того, кто скукожился в кресле. Вонь была такой сильной и такой невыносимой, что лешего – ну ничего с собой не смог поделать! – стошнило прямо на пол.

– Ты зачем его уколол?! – зарычал облезлый котяра и хватил кулаком по столу, оставив после удара заметную вмятину, уже вторую на столешнице, как заметил Зил, вытирая рот рукавом куртки. – Убить хотел?!

Вопросы хоть и касались Зила, но заданы были Фелису.

Тот не задержался с ответом – спокойным и чуть ироничным:

– Спасибо, мой генерал, я польщен. Но в моем возрасте, как и в твоем, яд в протоке шипа уже не тот, выдохся почти. Только усыпить чистяка и может.

Точно, был укол! Зил провел ладонью по правому бедру чуть выше колена – там образовалась болезненная припухлость.

Нахлынули обрывочные воспоминания: его в бункере сморил сон, потому что он очень устал после перелета, да и невыносимо было просто сидеть и ждать, а потом он внезапно проснулся от какого-то странного шума и сразу, не раздумывая, крикнув «Тревога!», кинулся в драку, потому что на него и друзей напали полукровки, и дрался он жестоко, понимая, что бой в заброшенном командном пункте может стать последним, что не только жизнь лешего Зила зависит от его победы, но и судьба мамы и сестры, рыжего увальня Траста и несносной, но отважной Лариссы… А потом его все-таки свалили, и над ним навис… Фелис! Там был Фелис! Это он командовал отрядом полукровок, пленивших Зила. А помогал подлому тайгеру Хэби, и Шершень, конечно, был с ними заодно. Зил сопротивлялся, но его спеленали сетью, а после того, как шип Фелиса проткнул кожу на ноге, наступило забытье.

И вот Зил здесь.

– Предатель, – сцедил он, глядя в глаза Фелису.

– Только сейчас от яда отошел? – Фелис не выдержал, отвернулся. – А я-то все думаю, чего ты такой спокойный?..

Для тех, кто не расслышал с первого раза, Зил не побрезговал повторить:

– Предатель!

Фелис отступил за кресло и, наклонившись к уху облезлого кота, принялся сбивчиво и недостаточно тихо шептать:

– Мой генерал, я же говорил… Надо было связать его, а лучше… Почему нет охраны? Зачем ты всех отпустил?!

– Молчи, Фелис! Во всем этом не было и нет необходимости. Молодой человек прекрасно понимает, что он – наш гость, ему здесь не угрожает опасность. Наоборот – все мы очень рады ему.

– Такой потенциал… в любой момент, учитывая взрывную реакцию… и способность к автономной активации…

Кулаки лешего сжались, суставы пальцев, побелев, хрустнули.

– Предатель? Отнюдь, – из темноты на освещенное пространство «вытек» престарелый рептилус, до этого момента скрывавший свое присутствие. Его некогда голубая кожа с течением времени поблекла, став почти что белой, благодаря чему рептилуса можно было принять за чистокровного. Длинные черные волосы он стянул в пучок серебристой проволокой, подчеркнув тем, что в его прядях нет седины. Правую руку его поддерживала перевязь.

– Фелис – не только лучший диверсант Минаполиса, но еще и заслуженный учитель, активировавший не одну сотню воинов. И он вовсе не предатель, – вертикальные зрачки рептилуса то и дело затягивало мигательными перепонками. Леший знал, что такое с жабами бывает от сильного волнения, это как если бы чистяк часто-часто моргал от страха. – Разве можно предать то, чему не служишь? Или того, кому не клялся в верности? Разве Фелис обещал быть вам другом до самого хорошего дня?

Учитель, активировавший?.. А? О чем это он? Хотелось уточнить, Зил почувствовал, что это важно, очень важно.

Но тут решил высказаться облезлый тайгер:

– И на кой ты это ляпнул, жаба?! Хороший день на кой помянул?! В такой светлый день, как сегодня?! Когда, наконец, мы воссоединились?!

Он с трудом оторвал седалище от кресла. Толстенное одеяло при этом сползло под стол. Котяра даже попытался – якобы в порыве чувств – опрокинуть кресло, но ему мягко, но настойчиво помешала лапа Фелиса, с искренним удивлением наблюдавшего за старшим товарищем.

Глядя как бы мимо лешего, рептилус проследовал к столу и, подняв одеяло, расположился с ним у камина так, чтобы каждый в помещении находился в его поле зрения. Пока он маневрировал, Фелис заботливо вернул полосатого старца в исходное положение.

Зил покачнулся.

Чувствовал он себя отвратительней некуда: ноги не держали, в животе бурлило, а в глазах двоилось. Что бы ни говорил Фелис о протухшем яде, его отрава была действенной. Так что кидаться с кулаками на предателя сил у лешего попросту не было. А значит, нужно было тянуть время, чтобы прийти в себя. Во что бы то ни стало – тянуть!..