Пусть умрут наши враги - Страница 38

Он закрыл глаза и обратился к дереву над собой, дернув нити, ведущие к его корням.

Но дерево отринуло его зов! Оно умирало, ему было не до проблем лешего.

– Вечно тебя, что ли, вытаскивать? – пробурчав это, Траст, подползший сзади, обломал корни, что вцепились в одежду Зила. Безропотно затрещала куртка, привыкшая уже к испытаниям на прочность. – Чего замер тут?! Дальше двигай!

Сильным толчком под зад лешего вытолкнуло в промоину.

– Подвинься. Ну что ты? Не один же… – попрекнул Зила рыжий, следом втиснувшись в новое укрытие. – И дай мне уже этой своей гадости. Она ж как мыло, да? Для очистки кожи, для здоровья полезная?

Кивнув, Зил сунул ему в лапищу немного кашицы.

Траст быстро обмазался ею от лодыжек до темечка. При этом он то и дело толкал локтями лешего – в новом схроне места было куда меньше, чем в предыдущем, который просторным назвал бы только карлик.

Шепотом бранясь точно рыбак, загнавший под ноготь крючок и случайно вываливший весь улов за борт лодки, к ним пробралась Ларисса. Зил молча выложил ей в ладонь остатки грушевой кашицы. Блондинка тут же втерла ее в пук кос, бросила чуток за пазуху… Зил смущенно отвел взгляд, хотя в такой тесноте его некуда было отводить.

Прибывая с пугающей скоростью, вокруг них уже вовсю бурлила вода. Деревья над троицей уже не скрипели робко с намеком, а прямо-таки бессовестно трещали, угрожая скорой расправой. Чтоб не смыло в русло, Зил схватился за длинный ломкий корень. Его бил озноб, зуб на зуб не попадал: находиться в талой воде – это не на солнышке загорать. Лариссе и Трасту было не легче, но они держались. Знали: покинуть укрытие – угодить в лапы к волчаркам, под алебарды ратников или в пасть боевого ящера.

Остановившись у деревьев, волчарки недовольно зарычали и, раздраженно когтя грязь, завыли. Осторожно выглянув из-за корней, Зил насчитал более десятка псин. Выставив рыла с чувствительными носами по ветру, волчарки принюхивались и чихали, сотрясаясь всем телом. Помог плод мерзавки: его запах начисто отбил чутье у всей своры, не сумевшей засечь добычу прямо у себя под лапами.

Взрыкнув, вожак своры – тяжелее остальных и выше в холке на полмеры – укусил за хвост молодого самца. А тот, вместо того, чтобы отступить, как это заведено среди волчарок, ощерился на старшего. Еще немного и волчарки перегрызлись бы между собой к бесконечной радости беглецов, но свору наконец нагнал отряд ратников вместе со следопытом верхом на зоге.

– Потерял след?! Ах ты!.. – следопыт перетянул кнутом вожака своры, и еще добавил, и опять. Вожак жалобно скулил, но уворачиваться не смел.

Убийца отца!..

Зил скрежетал зубами и насквозь прожигал вглядом следопыта. Не медля, не придумывая оправданий своей трусости, выбраться из укрытия и за неимением оружия перегрызть кровнику глотку – вот что Зил должен был сделать.

Не сговариваясь, – и когда только спелись? – Трас и Ларисса навалились на лешего, чуть ли не по ноздри вдавив его грязь. Не пошевелиться, не вздохнуть. Спасибо, что не утопили, а всего лишь заткнули ему рот пахнущей мерзавкой ладонью Траста.

И волчарки что-то почуяли.

Направив посеченную хлыстом морду на схрон, вожак визгливо залаял.

– Ты ж говорил, вонючая дрянь поможет, – шепнула Ларисса в ухо Зилу.

«Так и есть, – ответил бы он, если бы ему не зажали рот, – дрянь стойкая, водой и за месяц не смоется. Волчарок привлекло что-то другое».

Его стопы под водой что-то коснулось, что-то схватило его за лодыжку. Лариссу и Траста буквально оторвало от лешего, когда из потока прямо меж его ног вынырнул рептилус – старый знакомый, с желтой лентой в волосах. У моста в Щукарях этот полукровка пообещал скорую встречу и вот, пожалуйста, сдержал слово. Его, значит, почуял вожак своры. И значит, Зилу не показалось на равнине, что за ним следят.

Рептилус приставил нож к горлу кровника.

Все произошло так быстро, что Зил даже испугаться не успел.

Траст и Ларисса переглянулись. Они уже приняли решение. Их лица стали слишком уж невозмутимыми, будто ничего не случилось, будто они каждый день вот так сидят себе под корнями деревьев рядом с голубокожими полукровками.

– Убью, – одним словом рептилус предотвратил их атаку, затем пояснил подробней: – Если дернетесь, сделаю лопоухому вторую улыбку на горле.

– И сдохнешь сам, – прошептал Зил и подмигнул ему с намеком, что, мол, не боюсь я тебя ничуть. – Возню услышат волчарки. Они очень близко, если ты не заметил. Хотя… Мы все равно умрем. Из-за тебя, жаба. Нас-то свора не почуяла, а ты схрон выдал своим смрадом.

Втянув ноздрями воздух, вожак своры зарычал.

Зил куснул губу. Он все никак не мог решить, что предпринять. Даже если удастся бесшумно отобрать у жабы нож, волчарки все равно не оставят их в покое. А значит…

– Убери игрушку. Еще поранишься, – велел леший полукровке. – И прижмись ко мне посильнее, и трись об меня.

У рептилуса глаза чуть на лоб не вылезли. Еще бы, предложение-то было ну очень безумное. Настолько безумное, что рептилус, убрав нож от горла лешего, подчинился сразу, без лишних слов. Навалившись на Зила, жаба принялся двигаться так, будто хотел зачать ребенка. И раз-два! И раз-два! Поначалу от полукровки пахло неожиданно приятно. Но потом на «чешую» попали частички кашицы, до того втертой в одежду лешего, и жаба, как и все в схроне, стал смердеть мерзавкой. И еще! И туда-обратно! В самом жутком кошмаре Зилу не привиделось столь близкое общение с полукровкой!..