Пусть умрут наши враги - Страница 119

119

Если так и дальше пойдет, то это никогда не кончится!..

Впору было впасть в отчаяние и заламывать себе руки, но действия лешего координировал сам Главный Активатор, который установил с ним незримую связь еще из космоса на подлете к планете. Так что сдаться Зил не смог бы, даже если бы этого сильно захотел. Он уже не принадлежал себе. Он стал частью Великого Плана и должен был выложиться по полной, раз уж именно от него зависело все-все-все и даже больше!..

Но все когда-нибудь заканчивается. Зил добрался до бокса с Главным Активатором.

Это был отсек, отгороженный от прочих помещений звездолета тремя контурами защиты. Первый контур самый простой, и потому его створки бесшумно откатились, стоило Зилу приблизиться. Не теряя времени, – некогда ему было осматриваться, восхищаться и радоваться, что цель достигнута, – он сразу прошел дальше.

Второй контур оказался завесой из мельчайших частиц дезинфицирующей – какой-какой?! – жидкости, которая совсем уж яростно пахла полынью. Зила чуть не вывернуло, такой сильный был аромат. А попытался бы через этот контур прорваться кто другой, у кого не было бы «птицы», тут бы и остался…

Третий контур – вроде невидимой стены, о которую Зил ударился лбом, а потом как бы просочился через эту стену, оказавшись посреди бесконечного сияния, переливавшегося всеми цветами, которые только есть. И тут же на Зила снизошло полное спокойстие, тело его расслабилось, дыхание нормализовалось, ведь третий контур самый надежный. Никаким оружием его не возьмешь. Солнце взорвется, планету разнесет на куски, а внутри третьего контура будет тишь да гладь. И леший как раз внутри, ему тут самое место. А вот что здесь казалось неприличным и чуть ли не лишним, так это прибор в самом центре разноцветья. Здесь, казалось, вообще никакая вещь не должна была находиться, но прибор сам по себе был неправильным, инородным для этого звездолета. Потому что он был живым. Весь звездолет был мертвым, хотя и способным на поступки, а прибор в третьем контуре – почему-то живым. Точно такое же существо, состоящее из тускло-коричневых сегментов и похожее на раздавленного жучару, Зил видел в воспоминаниях генерала Бареса, вероломно убитого сегодня на Поле Отцов по приказу князя Мора. Но тот прибор располагался в самом сердце Минаполиса, в подземельях Инкубатора…

Ноги Зила сами подвели его к живому прибору, на сегментном брюхе которого покоился Главный Активатор. Зил сразу узнал его – с виду это было небольшое, размером с две пригоршни гнездо скопы: вроде как беспорядочное переплетение прутиков, которые были вовсе не прутиками, не древесиной, а в центре – площадка, небольшое углубление. Зила ничуть не удивил внешний вид Главного Активатора. Сейчас его «птица» вернется в гнездо, которое, кстати, не было ни живым, ни мертвым.

Закатив рукав куртки, леший поднес свое меченое предплечье к Активатору.

Но за миг до того, как «птица» соприкоснулась бы с прутиками, в голове Зила возникло желание пощупать их, эти прутики. Какие они, а? Желание это было спонтанным, чисто его желанием, не привнесенным извне, он поддался ему, и кончики пальцев коснулись гнезда.

Бесконечность цветов померкла.

Остались лишь два цвета: черный и белый.

И белый был черным, а черный – неотличим от белого.

А потом сгинули и они.

И тогда пришло понимание.

* * *

Как выбрался из звездолета, Зил не помнил. Или не хотел помнить.

Только вот просочился через третий контур, вот перед ним обнаружился живой прибор, потом все стало черно-белым – и хлоп! – он очнулся, услышав учителя Фелиса, который ждал его возле оплетенного отростками межзвездного скитальца:

– Это что еща за… а?

Моргнув раз, другой, и третий раз моргнув, Зил уставился на штуковину, которую держал в руках – и едва подавил желание отшвырнуть ее подальше и забыть обо всем, потому что разом вспомнилось и пришедшее внезапно тайное знание, и то, каким шоком оно стало для него, и то, каким был путь обратно, когда руки и ноги уже не слушались, когда свободных коридоров почти не осталось и приходилось постоянно возвращаться, чтобы пробовать пройти иначе, а потом наступило безразличие и…

– Это? Это Главный Активатор, – с трудом, но Зил разлепил-таки губы.

– Да ты что? А похож на…

– На гнездо скопы на верхушке прибрежной ивы, – следующие слова дались уже легче. – Так и должно быть, ведь моя «птица» должна же была найти себе подходящее местечко, – Зил взглядом указал на пятно у себя на предплечье.

Солнце не успело подняться высоко, и на Поле Отцов было полно полукровок и чистяков. Значит, Зил не так уж долго пробыл в звездолете, хотя ему показалось, что он провел внутри пару суток точно…

Ветерок холодил бритые виски. На горизонте темнели облака. Скоро начнется зима, бетонную площадку заметет снегом, до весенних паводков спрячутся в сугробах трупы, и один из них – труп отца, великого генерала Бареса… От одежды омерзительно смердело полынью. Прости, дорогая куртка, пережившая столько всего вместе с хозяином, но от тебя он избавится сразу, как только предоставится случай.

Но главное – никто больше ни в кого не стрелял. Остатки войск возвращались в Кий, в Тарну и в Мос, а кому далеко пятками стучать не надо, до Минаполиса ведь рукой подать. Нет, оружие ни один воин не бросил, ни один не побратался с извечным врагом. Но уже то, что полукровки ходили меж чистяков, разыскивая раненых, и при этом не вспыхивали драки, никто никого не оскорблял, уже много значило.

119