Пусть умрут наши враги - Страница 116

116

Особыми способностями.

Исключительными дарами.

– Хотите сдохнуть?! Да?! Хотите?! – Даль шагнул к ним, надеясь, что они не заметят, как его скривило от боли, как через продырявленную обломком ребра кожу льется кровь, а уж если заметят, не почтут за слабость, которой можно и нужно воспользоваться. – Живо ко мне! Сцепку сделаем! Всем расскажем: князь погиб! Прекратить эту бойню! Уничтожить Рогача! Ясно? Всем расскажем!

Каждое слово – боль, жуткая боль. Говорец едва стоял на ногах, перед глазами – разноцветные пятна. Если бы легионеры-менталы ослушались его, он бы просто упал и умер бы так же быстро, как погибли и до сих пор погибали многие на этом треклятом бетонном поле на чужой земле.

Но легионеры не ослушались альбиноса.

– Даль, надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, – неуверенный дрожащий голос.

– Мы верим в тебя, Даль.

Руки на плечи, замкнуть сцепку. Дрожь в теле. Есть триос!

Есть зов.

Сотни менталов, в ужасе мечущихся по Полю Отцов, замерли, прислушались к голосу, звучащему в голове. И потянулись к своим, от рождения и до самой смерти наделенным дарами. Еще сцепка. Еще. И еще!..

* * *

– Не могу. Не могу!

– Можешь. – Дар Лариссы был особенно важен, потому что это она, а не Зил или Траст, умела управлять живыми существами.

– У тебя получится, детка!

И ведь получилось.

Леший вздрогнул от неожиданности. Нет, тянуть за тонкую нить, связывающую его с Рогачом, не стало легче. Ни на чуть-чуть не стало легче, и проклятая нить не стала толще. Тянуть было все так же больно, все так же опасно для жизни и так же бессмысленно и бесполезно, потому что надежды на победу не было и быть не могло. Но Зил увидел, как к Рогачу протянулась еще одна нить связи, и еще одна, и еще… Нитей становилось все больше и больше!

– Дорогой мой ученик, кажется мне, вам нужна помощь.

Тяжелая когтистая лапа учителя Фелиса легла на затылок Зила.

Голубая ладонь – на косицы Лариссы.

Детская лапка пироса – на поясницу Траста, выше Шершень просто не мог дотянуться.

– Сделайте это! Сделайте! – Шацу пританцовывал от возбуждения рядом.

На лешего будто в летний зной вылили ведро родниковой воды. Взбодрило. Ух! Аж передернуло всего. И кожа покраснела, особенно уши. Во рту пересохло, а потом стало слишком влажно, сплюнуть бы, да только в друга попадешь, нехорошо. Сила вливалась в менталов, силу им давали полукровки, помогали чем могли, ничего не утаивая, отдавая себя без остатка.

И Рогач дернул лапой, как того хотел леший.

И удивленно уставился на непослушную конечность.

А потом, выдрав из корпуса звездолета яйцеклад и расправив крылья, взлетел. И нити разом натянулись, – Зила аж дернуло, он шагнул следом, чуть было сцепка не нарушилась – много тонких-претонких нитей, очень много, десятки-сотни, в общем, как раз достаточно для того, чтобы не дать Рогачу скрыться, чтобы рывком, не опасаясь уже, что связь прервется, швырнуть его на бетон.

– Ыыыф-а!!! – вырвалось из глотки Зила.

И Рогач рухнул.

Панцирь его с оглушительным хрустом треснул, и подломились лапы, и счесало до основания наросты, что залили ядом чуть ли не все Поле Отцов. Рогач забился в агонии. Всего Зила наполнила его боль, его страх и ненависть, его жажда убивать била через край, выдавливала мозг. Изогнувшись, закольцевавшись, Рогач вогнал свой яйцеклад себе же в голову, прямо между фасеточных глаз.

– Нет! – за миг до того, как голову Рогача разорвало, Зил успел оттолкнуть о себя Траста, разрушив сцепку так, чтобы случайно не получился даже дуос. Никто из них не принял последний подарок Рогача – ощущение смерти, все то, что испытал монстр, убивая себя и умирая. После такого ментал если и выживет, то уж точно будет не в себе.

– Чего дерешься, братец?

– Целы? – леший надеялся, что все менталы, участвовавшие в незримой для простых людей битве, успели вовремя отключиться. Хотя вряд ли, конечно, как ни жаль…

– Издеваешься, кролик? – секира Сыча все еще торчала в спине Лариссы, никуда не делась, чудесным образом не исчезла. Сплюнув кровь, Ларисса со стоном опустилась на бетон и легла на бок. – Прощайте все.

И умерла.

Так просто – умерла. Слишком просто. Без долгих проводов, слез на прощание, без жарких крепких объятий и поцелуев, наказов и торжественных клятв, обязательных к исполнению. Умерла – и все. Зил зажмурился крепко-крепко, до белых пятен, но когда он открыл глаза, легче не стало. Тогда он ущипнул себя за руку. Нет, Ларисса не задышала, не рассмеялась, не сказала, что пошутила над тупым кроликом, что просто хотела напугать глупого толстого.

– Детка, ты что?.. – Траст хлопнулся на колени перед телом блондинки.

Хэби и Шершень опустились рядом. Не потому что скорбели, – хотя, конечно же, их задела за живое гибель чистокровной самки-подруги – а потому что все силы отдали ментальному бою с Рогачом и просто не могли больше стоять, ноги не держали. Шацу попытался было оттащить Траста от трупа, но схлопотал веснушчатым кулаком по голубой физиономии и передумал успокаивать рыжего. Траст же выдернул наконец лезвие секиры из спины Лариссы. Из открывшейся раны хлынула кровь. И он принялся собирать с бетона горстями кровь и поливать ею труп, будто кровь могла впитаться в покинутое тело, оживить… Траст обезумел от горя, он не ведал, что творил.

– Дружище, ну что ты? Не надо, хватит, оставь уже ее в покое… – Зил не рискнул касаться Траста, но уж уговорить его не измываться над трупом, успокоить его хоть немного леший был просто обязан.

116